Овцы, волки, овчарки и лобстеры

Овцы, волки, овчарки и лобстеры

В фильме Клинта Иствуда «Американский снайпер» есть сцена, где отец главного героя сообщает своим детям, что в мире есть три типа людей: овцы, волки и овчарки. 

Те, кто не верят в существование зла и не способны защитить себя от него – овцы. Хищники, убивающие овец – волки. Но есть и те, кто благословлен даром агрессии и применяет его для защиты овец от волков – это овчарки.

Круто, правда? Сразу захотелось почувствовать себя овчаркой на страже бедных овечек.

Но есть пару «но».

Для начала, следует отметить, что данная типология – вовсе не плод воображения сценариста. Первым ее упомянул подполковник Дэйв Гроссман в своей книге «Про убийство» (ссылаясь на некоего безымянного ветерана вьетнамской войны).

Книги Гроссмана – «Про убийство», «Про войну» и «Бронированный разум» - более-менее построены вокруг этой триады «овцы-волки-овчарки», и являются живым доказательством, что не все книжки на иностранном языке одинаково полезны.

Ключевая мысль Гроссмана – людям не свойственно убивать друг друга, подобное поведение типично только для 2% социопатов, и лишь половина из них обращает свое умение на благо общества («овчарки»).

Даже если не обращать внимания на склонность Гроссмана подгонять факты под выводы, в «Про убийство» автор опирается на такие «передовые» научные достижения как фрейдизм («колоть ножом человека психологически сложнее, чем резать, ибо прокол есть акт пенетрации») и бихевиоризм («видеоигры вызывают массовые расстрелы в школах, потому что дают «позитивное подкрепление» агрессивному поведению»), ссылается на сомнительные и не поддающиеся проверке факты типа «войны между древнегреческими городами были не кровопролитнее современного американского футбола» и «большинство убийств на поле боя в средние века совершали не толпы мобилизованных крестьян, а кучка аристократов-воинов» и так далее.

Впрочем, цель не критиковать Гроссмана и его творчество, а разобраться в правдивости основной предпосылки.

Свойственно ли человеку убивать себе подобных?

Все мы читали в детстве, «из всех животных только человек убивает себе подобных». Или, как это сформулировал Вильям Шекспир, что «зверь самый лютый жалости не чужд; я чужд, выходит, я не зверь». Это неправда: все животные при определенных обстоятельствах могут убить конкурента, львы еще и детенышей чужих убивают, крысы склонны к геноциду, шимпанзе умеют устраивать засады – почитайте Роберта Сапольского, там много об этом.

Убийство есть высшая форма проявления агрессии.

Агрессия, по Конраду Лоренцу, дана любому живому существу для защиты себя, самки, потомства, территории, ранга в иерархии.

В первых трех случаях – защита себя, самки, потомства – применяются все средства, включая летальные.

Схватки за территорию и иерархию происходят чуть-чуть по-другому.

Вот как это описывает Джордан Питерсон в «12 правилах жизни».

Встречаются два лобстера, претендующих на один участок дна.

Первый уровень конфликта: лобстеры оценивают размер клешней друг друга. Если один из оппонентов приходит к выводу «да ну его нафиг» и уходит, конфликт исчерпан. Перчатка не брошена, дуэли не будет.

Второй уровень конфликта: лобстеры решают померяться клешнями. Они принимают угрожающие позы и размахивают оружием. Перчатка брошена, но кровь еще не пролилась. Если вовремя извиниться, драки можно избежать.

Третий уровень конфликта: лобстеры сцепились. Это спарринг. Дуэль до первой крови. Стоит одному из них сдаться, принять позу покорности – тренер бросит на ринг полотенце.

Четвертый уровень конфликта: нанесена серьезная травма, есть угроза жизни. Лобстеры начинают кромсать и убивать друг друга. Это уже борьба за выживание. Пощады не будет.

Вот и все. Механизму триста пятьдесят миллионов лет. Работает безотказно.

О чем это говорит?

В определенной ситуации любой человек способен на убийство. Это заложено в нас природой.

При защите себя, своей жены, ребенка – каждый. Без исключений.

В каждой «овце» сидит «волк».

Да, есть приблизительно два процента людей, которые легко и не задумываясь переходят на четвертый уровень конфликта, минуя первые три. Их называют психопатами (или социопатами, что есть синонимы).

Идея о том, что данное антисоциальное расстройство личности можно использовать на благо общества (превратить «волков» в «овец») – мягко говоря, утопична.

Социопаты не склонны рисковать, если это не выгодно лично им.

Вот как это описывает Роберт Хаэр в замечательной книге «Лишенные совести»:

«Психиатр Джеймс Вайс, автор книги All But Me and Thee («Почти я и ты»), рассказывает совсем иную историю. В его книге подробно изложено исследование, проведенное бригадным генералом Эллиотом Д. Куком и его помощником полковником Ральфом Бингом во время Второй мировой войны.

Они начали с отправной точки — Центра содержания под стражей в лагере Эдвардс Армии Восточного побережья, расположенного на мысе Код — и проследили до уровня роты, чтобы выяснить, как там устроились более двух тысяч заключенных.

«Печальная история», как заметил Вайс, повторялась снова и снова. Если близился бой, бывший преступник вызывался добровольцем, шел в тыл за провиантом и боеприпасами, и больше о нем ничего не слышали. Или переходил от воровства продуктов к краже автомобиля, который потом разбивал во время веселой поездки.

Такие солдаты были абсолютно невосприимчивы к приказам своих командиров и в бою чаще руководствовались тягой к получению удовольствия, чем основополагающими правилами безопасности.

У них было больше шансов быть застреленными — «Питерсон… высунул голову, когда все пригнулись, и немецкий снайпер прострелил ее», — чем совершить геройский поступок, который требовал умения, ловкости и сознательных действий».

Поэтому – увы, «овчарок» из «волков» не получается. Если мы, конечно, говорим о true социопатах, а не любителях обклеить себя велкро-патчами Sheepdog on guard!

А вот «волки» из «овец» - вполне себе.

Потому что «овца» - это не отсутствие/наличие «гена воина», а вопрос самоидентификации.

У уже упомянутого Сапольского в «Биологии добра и зла» хорошо сформулировано:

«Методология изучения отдельных генов-кандидатов показывает, что влияние отдельного гена на поведение, как правило, совсем маленькое. Иными словами, если у человека присутствует вариант МАО «ген воина», то его влияние на поведение будет меньше, чем если человек просто верит, что обладает этим геном».

Поэтому.

Нет никаких «специально обученных профессионалов» и «овчарок», которые должны нас защищать. Есть такие же люди, как и мы, степень профессионализма и мотивации которых зависит исключительно от их индивидуальных качеств.

Каждый человек при определенных обстоятельствах способен на насилие вплоть до убийства, даже если вслух отрицает это. Для «овец», отрицающих существование «волка внутри» у нас с Карлом Густавом Юнгом плохие новости.

В мире существуют «волки», для которых ваша жизнь не стоит ничего.

At the end of the day, кроме вас и «волка» в том самом пресловутом подъезде больше никого не будет.

Поэтому хватить верить в то, что вас будет кто-то защищать.

Есть такой старый анекдот. Поспорили два помещика: секс – это работа или удовольствие? Позвали холопа. Тот почесал башку и говорит: все-таки, секс – это удовольствие, был бы работой, вы бы меня заставили это делать.

Так вот, самооборона – как секс.

Делегировать не получится.

Надо заниматься самому.