Разрешат ли украинцам носить огнестрельное оружие?

izvestiya

Стоит ли вооружать население для самозащиты? Этот вопрос дискутируется еще с середины 1990-х годов. Последний законопроект, прошедший первое чтение в Верховной Раде, также не обошелся без шквала критики. Так нужно ли выдавать боевые пистолеты гражданам вместо устройств, стреляющих резиновыми пулями, выяснили участники «круглого стола» в редакции «Известий в Украине»

У нас нет культуры обращения с оружием

Владимир Полищук, начальник Центра общественных связей МВД Украины в Киеве

— Вопрос о приобретении и ношении оружия всегда влечет за собой вопрос о культурном уровне общества в целом, а также о культуре и вменяемости человека, собирающегося это оружие приобрести. Законодательством и сейчас предусмотрено, что человек, имеющий право носить травматическое оружие, должен пройти медицинскую комиссию. Свое слово должны сказать психологи, необходимо и заключение наркологической клиники. Люди должны знать, что этот человек психически здоров, что он не злоупотребляет алкоголем и наркотиками. После этого проводятся специальные курсы, на которые некоторые организации получили лицензию, по технической части, материальной части, а также по правилам стрельбы из этого оружия. Такие курсы сегодня проходят далеко не все, поскольку далеко не все категории населения имеют право владеть травматическим оружием. Оно разрешено представителям МВД, налоговой, СБУ. Помимо того, что они носят табельное оружие, с которым идут на задание, они также имеют право приобретать травматическое оружие. К этой категории относятся и представители судопроизводства, некоторые адвокаты, журналисты, люди, выполняющие функции добровольных народных дружинников и, к сожалению, лица, получившие соответствующие удостоверения, чтобы получить доступ к оружию. После подготовки следует довольно утомительная работа нашей разрешительной системы, которая сначала позволяет покупать гражданину оружие, а затем разрешает это оружие носить.

Я думаю, что если наше общество с принятием таких законов будет в правовом плане воспитываться, то, возможно, такой путь не приведет к каким-то трагедиям. Если же мы останемся на том же бытовом уровне, как сейчас, то сообщений о трагедиях и работы у милиции станет значительно больше. Милиция своими средствами, силами и профилактическими мерами не сможет привести к тому, что все граждане станут культурными и будут использовать оружие только в тех случаях, когда их жизни реально угрожает опасность. Мы помним принятие закона о запрете курения. Это ведь не значит, что все стали культурными и прекратили курить в общественных местах. Мы помним также закон, который ограничивает потребление слабоалкогольных напитков и пива на улицах — и опять отнюдь не можем констатировать факт, что этого стало меньше. Журналисты иногда спрашивают, почему мы не реагируем на нарушения. Мы реагируем. Наши сотрудники составляют порой десятки тысяч протоколов об административных нарушениях, но это не значит, что в течение года, двух или пяти это явление резко пойдет на убыль. Для того чтобы оружие люди могли носить, применять и это все было в рамках закона, нужно всем вместе работать. И профилактически работать представителям правоохранительных структур, и представителям средств массовой информации, и представителям местных органов власти.

Человека, которому впоследствии можно будет дать оружие в руки, нужно начинать воспитывать еще со школы или даже с детского сада. Существуют, правда, организации, в которых можно в течение двадцати минут получить справку о том, что ты годен к управлению транспортным средством, психически здоров, имеешь право носить оружие. Наше отношение к таким организациям негативное. Есть фирмы, которые проходят хоть какое-то лицензирование, а есть нелегальные структуры. И мы просим граждан обращаться к нам при выявлении таких случаев, чтобы мы могли реагировать. Ведь всем понятно, что быстрое оформление любой справки без коррупции не обходится.

Каждый человек должен иметь право рассчитывать сам на себя

Георгий Учайкин, глава наблюдательного совета Украинской ассоциации владельцев оружия

— Я вынужден согласиться с Владимиром Петровичем во многих вопросах, касающихся состояния общества и его готовности принять оружие. Но я хотел бы обозначить существующую ситуацию и объяснить, почему именно сегодня поднимается вопрос об оружии.

14 сентября на коллегии МВД министр Анатолий Могилев сообщил нам, что за 9 месяцев текущего года преступность возросла на 10 процентов. Зарегистрировано 343 тысячи преступлений, из них 123 тысячи — тяжких или особо тяжких, что на 25% больше чем в прошлом году. Указанные преступления причинили убытки в размере 4 миллиарда гривен. От рук преступников пострадали 210 тысяч человек, из них 3800 — погибли. То есть если за восемь месяцев гибнет почти 4000 человек, то у нас гибнет от рук преступников около 6000 человек в год. Это приблизительно соответствует опубликованной статистике потерь военного контингента Советского Союза в Афганистане. Естественно, возникает вопрос, кто из этих людей мог бы себя защитить, если бы имел оружие в руках? Можно пойти дальше. В среднем за сутки МВД изымает около 50 стволов нелегального, незарегистрированного оружия. Если это умножить на 12 месяцев да на все годы независимости Украины, мы поймем, что на руках у людей — десятки тысяч единиц оружия, и они не зарегистрированы. Это проблема. Это печальное наследство времен СССР, когда на территории Украины были расположены огромные контингенты вооруженных сил, и их оружие ведь тоже куда-то делось. Я имею основания предположить, что склады в Новобогдановке тоже взрывались не просто так. Мы утверждаем, что у украинцев на руках сегодня 2—2,5 миллиона единиц оружия. А это означает, что все это оружие не зарегистрировано и не может быть идентифицировано при совершении какого-либо преступления. И с этим мы должны считаться.

Что касается отношения людей к оружию. Многие наши сограждане остались психологически в Советском Союзе и считают, что участковый милиционер решит все их вопросы. На самом же деле времена изменились, и как ни печально, мы можем сказать так, как говорят на западе: «Закажите пиццу и вызовите полицию — и посмотрите, кто приедет первым». Никому из нас на самом деле не гарантируют, что во время какой-либо сложной жизненной ситуации рядом с нами будет милиционер. Именно поэтому каждый человек должен иметь право рассчитывать сам на себя. Это нормально. Это гарантирует нам третья статья Конституции, где сказано, что жизнь человека является самой большой ценностью.

Теперь — о травматическом оружии. Мы провели множество опросов, консультаций с экспертами и не только отечественными. И можем заявить, что травматическое оружие не решит всех проблем, более того, оно может оказаться очень большим злом. Травматическое оружие — это устройство для отстрела резиновых пуль. Учитывая, что оно гораздо менее эффективно, чем боевой пистолет, его, как правило, используют для того, чтобы выстрелить в жизненно важные органы. Это обычная практика, когда из «травматика» стреляют в лицо, в пах, в шею. В той же России, где подобное оружие широко распространено, мы имеем последний резонансный случай, когда известному актеру просто крупно повезло, что резиновая пуля не попала в глаз. А сколько уже было смертей? Дело в том, что человек не воспринимает травматическое оружие всерьез как летальное оружие. Он считает, что это нечто вреде продолжения руки или кулака: я ударю — и ничего особенного не произойдет. А на самом деле очень даже происходит. Кстати, стрелять зимой и осенью сертифицированными патронам не имеет ни малейшего смысла. Если я в куртке или плотном пиджаке, то даже не почувствую пули. Поэтому люди стреляют в лицо. И потом, идентифицировать оружие по пуле невозможно. Если используется револьвер, а не пистолет, то гильза остается у нападающего. Как в таких условиях идентифицировать преступника? Делать отдельную пуле-гильзотеку? Это лишено всякого смысла. Вот такую ситуацию мы имеем. Поэтому возникает вопрос: каким же, собственно, образом дать человеку возможность защитить себя? Ответ только один, и изобретать велосипед совершенно незачем, все уже сделано до нас. Мы должны разрешить людям под строжайшим контролем получить короткоствольное нарезное огнестрельное оружие, то есть обычный пистолет. Это нужно сделать по многим причинам. Во-первых, мы всегда сможем идентифицировать владельца оружия. Перед продажей любого нарезного ствола производится контрольный выстрел — и информация об этом выстреле, пуля и гильза заносятся в пуле-гильзотеку. Это означает, что можно с полной уверенностью сказать, из какого конкретно ствола выпущена данная пуля. Если ствол был приобретен официально, с разрешения органов внутренних дел, то хозяина сразу можно найти и в случае необходимости наказать на основании Уголовного кодекса.

Теперь об обществе. Мы говорим: оно не готово. Да, не готово. Но возникает вопрос. Почему человек с 18 лет может приобрести пистолет в той же Америке, Австрии, Германии, Польше, Чехии, Швейцарии? Кто-то скажет: другой менталитет. А кто знает, что уже больше 10 лет в Молдавии работает закон, разрешающий скрытое ношение короткоствольного нарезного огнестрельного оружия любым гражданам, достигшим 18-летнего возраста и не имеющим проблем с законом. Я уже не говорю о странах Прибалтики, которые еще в 1994—1996 годах приняли такой закон. Поэтому говорить о менталитете украинцев не имеет смысла.

Естественно, мы можем говорить, что не хватает оружейной культуры. Но самый большой вопрос: это борьба с теми коррумпированными структурами, которые за полчаса выдают полный комплект всех медицинских справок? Вот самая большая проблема и задача. Понятно, что есть большие вопросы с воспитанием будущего владельца оружия. Мы обязательно должны заниматься военно-патриотическим воспитанием молодежи, это и будет частью формирования оружейной культуры. Но давайте посмотрим на примере Швейцарии на одну интересную ситуацию. Есть стереотип: Швейцария — страна, которую никто не беспокоит, потому что она хранит все деньги мира. Однако дело обстоит несколько иначе. В Швейцарии каждый мужчина с 18 до 50 лет находится в кадровом резерве. Это означает, что профессиональная швейцарская армия хоть и состоит и 22 тысяч человек, но за два часа(!) после возникновения на территории Швейцарии вооруженного конфликта они способны развернуть 650 тысяч человек. А за двое суток в строю могут стоять уже 1 миллион 700 тысяч человек. Только автоматических винтовок Швейцария имеет 500 тысяч. Схожая ситуация в Финляндии. Может быть, стоит рассматривать закон об оружии в контексте реформирования Вооруженных Сил Украины? Мы постоянно говорим о нехватке финансирования для 200-тысячной армии. Так может, закон должен предусматривать несколько иное? Закон об оружии может позволить государству Украина повысить свою обороноспособность.

Ситуация, когда мы говорим об определенных категориях населения, которым позволено иметь травматическое оружие, меня, честно говоря, возмущает. Ну чем я отличаюсь о любого из присутствующих? Ну, Владимир Петрович, понятно, он имеет табельное оружие, он на службе. Но почему журналист может иметь оружие, а я не могу? На меня не могут покушаться преступники, как на журналиста? А те 3800 человек, которые в этом году уже погибли, они что, проходят мимо? Так не должно быть.

У нас есть еще одна прекрасная статья в Конституции № 24, которая гласит, что все граждане равны в своих правах. Именно поэтому я призываю средства массовой информации несколько внимательнее посмотреть на эту проблему и понять, что безопасность журналиста — это безопасность каждого человека в стране. Вот ужасный пример нападения на журналиста Кашина в России. Неизвестно, помогло бы ему оружие или нет, но ведь сознания-то он не терял. И у него в любом случае был бы шанс. Может быть, кто-то из проходящих мимо людей, будь у них оружие, пришел бы ему на помощь? В других странах 85 % злоумышленников задерживают граждане еще до приезда полиции. Они предупреждают совершение преступлений. Нужно воспринимать оружие не только как средство самозащиты, но и как сдерживающий фактор.

Сейчас мне понятно, что здесь сидят люди, и только у одного из них теоретически может быть боевой пистолет. Мне никогда неизвестно точно: он есть или нет, но проверять — у меня нет ни малейшего желания. Проверка может оказать слишком дорогой. Точно так же происходит и в обществе. Если существует закон об оружии, злоумышленник может встретить не резиновую, а настоящую пулю, оставляющую в теле огромное отверстие. К тому же он никогда не знает, от кого он может встретить эту пулю. Главный сдерживающий фактор — это скрытое ношение. А человек, решивший приобрести оружие, тоже понимает, что произойдет после того, как он нажмет на спусковой крючок. Он тоже помнит о своей ответственности. Это ведь потом уже разберутся: самооборона или нет и так далее. Если вы мне назовете страну, в которую вы по тем или иным причинам хотите уехать, я сразу скажу вам, что там, скорее всего, есть закон о скрытом ношении оружия. Потому что в цивилизованных странах такие понятия как «достаток», «безопасность», «уверенность в будущем» и «оружие» стоят в одном ряду.

Что же касается закона в том виде, в котором его хотят принять сейчас, то Ассоциация владельцев оружия выступает против травматического оружия. Мы считаем, что закон нужно доработать и принимать уже с разрешением гражданам иметь боевое короткоствольное оружие. Владельцам оружия, у которых есть дети, нужно быть особенно внимательными. Обычно люди, имеющие дома оружие, дисциплинированны. И детей они воспитывают соответствующим образом. Специалисты утверждают, что если взять двух ребят, у одного из которых в семье есть оружие, а у другого нет, и положить на стол пистолет, то первый побежит за родителями, а второй попытается покрутить «игрушку» в руках.

Полищук: Здесь несколько логических ошибок.

Мне кажется, что путь повышения обороноспособности страны через разрешение гражданам иметь дома гаубицу и станковый пулемет — ложный путь. И это аргумент в пользу разрешения огнестрельного оружия я рассматривать не буду. Следующий момент — по поводу возрастания количества преступлений. Он связан с тем, что законодательство теперь позволяет возбуждать уголовное дело, даже когда у гражданина похитили от 82 гривен. Просто очень много правонарушений перешло из категории административных в категорию уголовных. А теперь возьмем статистику убийств и покушений по городу Киеву. Только 11 случаев с применением оружия! Если вы говорите о том, что оружие должно быть зарегистрировано, это ведь не значит, что незарегистрированное оружие куда-то исчезнет. И потом, человека, способного адекватно обороняться, когда у него подворотне «попросили» кошелек, еще нужно воспитать. Мы должны прийти к этому очень постепенно, гораздо дольше, чем за пять лет. Я не провидец, но практически уверен, что после разрешения иметь короткоствольное огнестрельное оружие мы получим всплеск преступности. Люди, получившие оружие, не будут понимать, что уровень самообороны не должен превышать уровень нападения. А так водителя, не уступившего дорогу, будут расстреливать, как порой уже происходит.

Учайкин:

Это же будет происходить, но только в случае с резиновыми пулями, как сегодня в России. По поводу огнестрельного оружия. Вот вы говорите, что в Киеве уже 11 раз в кого-то стреляли. Это значит, что у преступников огнестрельное оружие было, есть и будет. Никто из них не пойдет его легально покупать. А у мирных граждан его нет, им не разрешено. А ведь только в 15 % случаев самооборона с применением огнестрельного оружия заканчивается летальным исходом. По «травматике» этот показатель, как ни странно, я думаю, выше. Человек может выстрелить в ногу или руку, а не в жизненно важные органы, его этому должны обучить. Он должен уметь защищаться. Обучится этому гораздо легче, чем, например, научиться водить машину. А у нас тем временем сложилась вообще парадоксальная ситуация. Человек, защищающий себя с оружием в руках, юридически менее защищен, чем нападающий. Да, у нас есть 36-я Уголовного кодекса о крайней необходимости, но ее нужно детализировать. Нужно, чтобы общество, судьи, следственные органы без предубеждения смотрели на человека, применившего оружие. А каждый, кто собирается оружие приобрести, должен знать, как его применять, как предоставить первую медицинскую помощь, что сделать, куда звонить и кого ждать. А на месте происшествия мы увидим того, кто защищался и, надеюсь, просто травмированного нападающего.

Полищук:

В общем-то, главный предмет дискуссии — сроки введения разрешения. Я уже говорил, что нужна государственная политика, воспитание детей в садиках, школах, институтах; военно-патриотическая, правовая подготовка. А если необдуманно и резко принят такой закон, то может случиться, что криминогенная обстановка — если не будет грамотной государственной политики — резко ухудшится в тот период, который нам надо прожить, чтобы стать в правовом смысле более воспитанными. И весь этот период вы будете слышать, что милиция не сделала, что она бездействует или виновна в ухудшении криминогенной ситуации. Хотя на самом деле на ситуацию влияет масса факторов: и экономика страны, и процессы миграции вкупе с межэтническими отношениями, и общий культурный уровень граждан. И только на 10—15% на криминогенную обстановку влияет непосредственно работа милиции. Вот на раскрываемость преступлений работа милиции влияет на 95 %. Так что весь период такого стихийного, деструктивного воспитания общества милиция будет виновна в том, что во дворах стреляют, что люди вместо того, чтобы задержать человека, вымогающего кошелек, убивают его на улице.

Учайкин:

Мне очень приятно, что мы оба понимаем: процесс прихода общества к разрешению короткоствольного огнестрельного нарезного оружия неотвратим. Вопрос только в сроках. Вот если мы примем закон в редакции с разрешением оружия с резиновыми пулями, то получим колоссальный всплеск уличной преступности, именно из нее будут стрелять в пешеходов и друг в друга. И как только все случится, нам скажут: вот видите, люди не готовы. Тогда принятие нормального закона будет отброшено на долгие годы.